Magnolia

[zaebalytvary]

Название: Магнолия.
Фендом: KHR
Дисклеймер: герои принадлежат Амано Акире, идея – моему больному воображению.
Автор: Константин Графов
Бета: самовычитка
Жанр: что-то между романтикой, слешем и повседневностью.
Рейтинг: PG-16
Пейринг: XS (Xanxus/Squallo)
Варнинг: ООС (из-за внезапного фетиша)
От автора: что поделать, люблю я пробовать на вкус всякую дрянь и потом захлёбываться идеями, как, пардон, соплями. Отдельная благодарность брату за флакончик с этой жидкостью. Я понимаю, что ты надеялся меня отравить, но, увы – я живучая тварь с хорошей фантазией. Для справки – на самом деле, на вкус эта эссенция, как раствор для мыльных пузырей. Не спрашивайте, сколько мне шампуня-мыла-одеколона пришлось перепробовать, чтобы это выяснить.

В особняке Варии практически никого не осталось. Прислуга, за ненадобностью, была почти вся отпущена на время «срединедельных» выходных, основной состав с мелкими отрядами разбрёлся по заданиям. Так что босс сей организации мог расслабиться и пару дней провести на романтическом свидании с винным погребом…
Вернее, так он думал изначально. Через несколько часов поглощение алкоголя в пустующем особняке наскучило, а других занятий, хоть убей, не возникало. Появилась, разве что, крамольная мысль позвонить своему приёмному папаше и заявить, что в его кресле заложена взрывчатка, но рассудок своей трезвой частью быстро выбил подобную глупость из головы, полностью опустошив от идей черепную коробку. Вроде и хорошо, но крайне скучно.
Занзас прошёл в обеденный зал и сразу слегка нахмурился. На столе лежала забытая кем-то коробка с какими-то баночками и тюбиками. Впрочем, догадаться, кому всё это принадлежало, было нетрудно – стоило только бросить взгляд на разноцветную упаковочную бумагу.
Мужчина, было, решил устроить «сюрприз» подчинённому и одним точным выстрелом превратить всю эту мечту косметолога в обгорелые останки, но решил сначала заглянуть внутрь. Разумеется, об аккуратности и речи не было. Первый же тонкостенный пузырёк, рухнув на пол, разбился. Буквально через несколько секунд по комнате расплылся сладковатый цветочный и достаточно сильный запах, похожий на тот, которым пахнут антисептики. Занзас ногой отшвырнул пузырёк, успев заметить наклейку с надписью «Лаванда».
«Парфюмер грёбаный…»
Пальцы с большей осторожностью уже касались флаконов - превратить кухню в парфюмерный магазин боссу не хотелось. На свет божий были извлечены с десяток небольших пузырьков с подобными наклейками – были здесь и Сандал, и Иланг-иланг, Жасмин, Роза, Эвкалипт, Апельсин… Занзас с лёгким презрением фыркнул – Луссурия постоянно выписывал всякую ароматическую дрянь, надоело уже.
Неожиданно он почувствовал ещё один запах, пробившийся сквозь уже тающее облако лавандового аромата. С одного из флакончиков он случайно сковырнул пробку, вертя его в пальцах.
Запах, без сомнения, был цветочный. И даже…приятный, что ли. Занзас хмыкнул и вновь взял флакон. Бледно-голубая жидкость и наклейка с очередной порцией китайских иероглифов и крохотной припиской латинскими буквами – Magnolia. В уголке была символически пририсована та самая магнолия, крупный белый цветок.
Повинуясь мимолётному желанию, босс сжал его в кулаке, а затем отправил в нагрудный карман рубашки. Остальные флакончики были рассмотрены уже без прежнего любопытства, а затем сброшены обратно в коробку. Они уже никого не интересовали.

Позже, вечером, Занзас случайно нащупал пузырёк и вновь вытащил его, рассматривая в отблесках света от камина. Прищуренные тёмные глаза задумчиво уставились в лепнину на потолке, сложно было сказать, о чём размышляет босс. Пальцы медленно перекатывали флакон, словно наслаждаясь круглой, без углов, формой. Стекло, из которого он был сделан, почему-то оставалось холодным, несмотря даже на жар занзасовой кожи. Возникло иррациональное желание, чисто из упёртости, согреть – Занзас поднёс пузырёк к губам и выдохнул. Прозрачное стекло запотело, но осталось таким же холодным, а голубоватая жидкость, словно в насмешку, переливалась почему-то не золотистыми отблесками огня, а какими-то бледно-серебряными.
Напоминало кого-то, до боли знакомого. У него были голубое пламя Дождя, пепельно-серебряные волосы и внешний, казалось бы, непробиваемый холод.
Занзас ухмыльнулся своим мыслям и вытащил пробку, выпуская на волю запах. Резковатые, с оттенком горечи, ноты достигли его обоняния почти мгновенно, но этого показалось как-то мало. Словно говоришь, по телефону с человеком, а увидеть его, коснуться - не можешь. Это и бесит до крайности, и лишь разогревает интерес…или просто слегка сводит с ума.

В голову приходит странная мысль. «А почему бы и нет» - думает Занзас и языком неторопливо проводит по краям пузырька, чувствуя лёгкое покалывание. Рецепторы реагируют на горечь, и в то же время во рту появляется еле ощутимая сладость. Мужчина довольно и как-то по хищнически улыбается и позволяет одной капле стечь по языку.
Чувствительные окончания словно взрываются – всё-таки, это не вода, а крепкая спиртовая эссенция. Полость рта обжигает, заставляя поморщиться, затем капля стекает в горло, отдаваясь волной тепла, как от любимого виски. Мужчина приоткрывает губы, вдыхая свежий воздух, и ощущает послевкусие, почему-то неожиданно лёгкое.
Но жжение постепенно уходит, смягчается, и остаётся то, ради чего и стоило пробовать на вкус ароматную жидкость.
Занзас узнаёт привкус дорогого мыла и алкоголя. И вновь перед глазами ассоциация - ровные пряди светлых волос почти всегда пахнут мылом, он заботится о своих «патлах», смывая после каждой миссии приторную вонь крови своего врага. Алкоголем пахнет обычно сам Занзас, но и за этим человеком иногда может виться шлейф спиртовых паров. Что поделать, работа мафиози тяжела не столько физически, сколько психически…
Покалывает губы, словно мелкими иголочками. Ощущения приятные… в особенности, совмещённые с той картинкой, которую они случайно вызывают.

…тонкие, обветренные губы, с какой-то яростью впиваются в его собственные, а он отвечает, не менее резко и с плохо скрытым торжеством…

«Тьфу. О чём это я…»

Думать о подобном не хочется, мужчина понимает всю ненормальность ситуации – взрослый уже мужик вдруг резко обзавёлся фетишем на запах, да ещё и дурацкие мысли в голове появились. Определённо, боссу это не нравится. Только пальцы всё ещё продолжают бессознательно сжимать хрупкое хранилище запаха, а язык немного нервно касается губ, слизывая последние горькие следы.
Минута, две… Занзас погрузился в свои мысли, будучи не в силах выгнать из головы прилипчивое видение, которое пользуется этим и коварно уводит ещё дальше, представляя мысленному взору всё новые картины, щедро сдобренные горьковато-жгучим привкусом.
Вот мечник прямо перед ним; серые, почти прозрачные глаза смотрят с лёгким вызовом и блестят каким-то приглушённым, зовущим блеском. Как дорогая куртизанка, ей-богу. Только вот Скуалло отнюдь не куртизанка и никогда ею не станет.
Призрак Суперби из видения чуть ухмыляется и прогибается навстречу, зубами стягивает тонкую кожаную перчатку с правой руки и этой же рукой медленно проводит по груди Занзаса, касаясь пальцами пуговиц рубашки – мужчина вздрагивает от этого прикосновения, сбив ритм дыхания. Этот образ всё ещё кажется то ли наспех одетой маской, то ли странной прелюдией, словно дразнящий, слегка приторный и манящий цветочный запах. Нетрудно догадаться, что вскоре эта химера меняется – Суперби в мыслях Занзаса с ухмылкой, перерастающей в дьявольскую усмешку, резко дёргает воротник рубашки на себя, притягивая босса к себе. Не отводя прищуренных и всё так же блестящих глаз, Скуалло рывком сдёргивает надоевший предмет одежды и ногтями оставляет на торсе пять глубоких и мгновенно налившихся алым полосок. И сразу же кончиком языка проводит по царапинам, словно извиняясь за непростительную резкость. Мечник прижимается к Занзасу едва ли не всем телом, и тот явственно ощущает тёплую, даже горячую тяжесть в низу живота.
Всё ещё погруженный в своё видение, мужчина не замечает, что его собственная рука переместилась к обозначившемуся немаленькому возбуждению и, словно сдерживая, неторопливо поглаживает через ткань. Впрочем, этого мало – и вот уже звякнула тяжёлая пряжка ремня, пальцы нашли и высвободили пылающую плоть…
Скуалло из видения раздевает Занзаса и игриво проводит пальцами по его члену. Ответом сдавленный выдох. Мечник немного склоняет голову и раздевается сам, позволяя тяжёлой варийской форме буквально стечь по плечам. В неверном свете потухающего камина он кажется альбиносом, также чем-то смахивая на древние мраморные статуи, пусть он и более узок в плечах и не настолько мускулист. Босс сглатывает, наблюдая, как эта «статуя» достаёт из одного кармана небрежно брошенной на пол формы баночку со смазкой, прямо на его глазах погружает в неё пальцы и начинает растягивать себя, опять глядя исключительно в жадно наблюдающие алые глаза.
Рука дёргается, Занзас подаётся вперёд в своём кресле, склоняясь к призраку, который он видит перед своими глазами. И хоть на самом деле это лишь бестелесный плод воображения, это не мешает им обоим.
Суперби, наконец, вынимает из себя пальцы, мягкой, почти кошачьей походкой подходит к боссу и, забравшись на кресло, садится на его член целиком. Пепельные глаза на пару мгновений зажмуриваются – Занзас готов был поспорить, что видел, как на ресницах появились крохотные, едва заметные капли; и медленно, ритмично мечник начинает двигаться, закусывая губы. Он словно не хочет издать единого звука, поэтому терзает крепкими белыми зубами почти такую же светлую губу, по которой скатывается крохотным бисером кровь.
Пять-шесть толчков – и оргазм, тот самый миниатюрный взрыв, облёкшийся на пару мгновений в человеческую плоть. Настоящий Занзас кончает, заливая спермой ладонь, одновременно с тем, который в его воображении только что заполнил своим семенем Скуалло. Тот также кончает и на некоторое время опускается на грудь босса. Мужчина кожей ощущает неритмичные удары сердца акулы, которые через несколько мгновений вновь восстанавливаются.
А затем Суперби поднимает голову и невесомо касается губ Занзаса своими. Мужчина ощущает лёгкий привкус железа и рывком углубляет поцелуй, превращая его в то первое видение, где в поцелуе два таких разных человека сливались воедино со всей своей страстью…

Но всё хорошее имеет привычку рано или поздно кончатся. Воображаемый образ с лёгкой улыбкой тает, оставляя после себя вкус мыла и запоздалую горечь, лёгкую, еле ощущаемую. Занзас открывает глаза, ещё мутные, и несколько мгновений фокусирует взгляд, осознавая, что же произошло. Чуть нервно усмехается, мотает головой, одновременно застёгивая брюки, встаёт и уходит из комнаты. Напоследок пальцы ударяют по звонку, вызывая безмолвных горничных, которые сотрут все следы его времяпрепровождения. Злополучный флакончик уносится в кармане рубашки.

… Поздно вечером вернувшись с миссии, Скуалло поторопился в кабинет босса, дабы не вызвать на свою многострадальную голову чего-нибудь похлеще стакана. К огромному удивлению, даже привычный стакан не послужил ответом на громогласное приветственное «Врай». Занзас, необычно задумчивый, посмотрел в стену над головой мечника и сухо потребовал отчёт. Озадаченный Суперби шагнул к столу, начав, было, передавать «краткое содержание» миссии, но уловил тонким нюхом незнакомый цветочный запах, а спустя мгновение под каблуком мечника хрустнуло стекло. Скуалло опустил глаза и недоумённо поднял их. На полу лежали осколки крохотного пустого флакончика и смятая наклейка. Пепельноволосый на автомате поднял остатки пузырька и мельком прочёл этикетку. «Magnolia».
Работа приучила Скуалло почти ничему не удивляться, поэтому он лишь выгнул бровь и продолжил докладывать. И только потом, выйдя из кабинета, мечник позволил себе немного понедоумевать над странным, хищнечески-плотоядным взглядом босса. Да к тому же в ноздри лез откуда-то привязчивый цветочный аромат…